Татьяна ЦЕЛЕХОВИЧ-СИДОРОВА: «Мы в ответе за тех, кого окрестили?»

Впервые я серьезно задумалась о назначении крестного, когда мы с мужем выбирали его для нашего ребенка. Попутно, конечно, возникали другие недоумения, навеянные бабушками, тетушками: а в какой рубашечке выносить, сколько полотенчиков приготовить… На что мой духовник ответил, как всегда, емко и мудро: «Ребенок есть? Крестик есть? Тазик есть? А больше ничего и не нужно». Действительно, как много лишнего люди нагромождают вокруг таких простых и радостных событий — крещение, венчание, отпевание…

И получается, как у Ахматовой:

В церковь войдем, увидим

Отпеванье, крестины, брак,

Не взглянув друг на друга, выйдем…

Отчего все у нас не так?

Может, от того, что мы все усложняем?

Или – наоборот?

Ведь то же самое крещение ребенка начинается не с ребенка, а с его родителей. Зачем они приносят своего малыша в храм?

Минуя богословские моменты, ответить на этот вопрос довольно-таки просто: «я крещу своего ребенка, потому что люблю его. А с тем, кого любишь, хочется поделиться лучшим. Я имею возможность богообщения в таинстве причастия, я знаю радость прощения и благодать пасхальной ночи – и я хочу подарить своему ребенку шанс обрести этот опыт. Опыт православного христианина. Но если я крещу, потому что «так надо», «все так делают», «чтобы не сглазили», «чтобы хорошо спал» и пр. безумные глаголы, значит, я обманываю себя. Бога обмануть невозможно, и это таинство вхождения становится просто обрядом, украшенным пьянкой-гулянкой родных и близких… Хотела написать «покойного». Ведь, действительно, мы понимаем таинство крещения как рождение нового человека-гражданина Царствия Небесного, Друга и Брата Господа нашего. А получается просто красивый пустой по сути обряд, как бесчисленные яйца / булки / стаканы на Радоницу на могилках усопших, которые (мне всегда казалось) смотрят откуда-то «с ложа Аврааамова» на эти подношения и горько качают головами: «Ну и куда нам это?». Массовая христианизация сегодня радует и печалит. Радует количество деток, приносимых в храм – креститься, причащаться… Печалит невольный вопрос: а не профанация ли это?

Мы живем в мире информации, доступной, очень доступной и разнообразной. Церковь и как институт, и как мистическое Тело Христово, и как Дом Божий – как угодно! — открыта сегодня для каждого: читайте, узнавайте, переживайте! Хорошо, что малышей приносят в храм, что растет осознанность родителей и их осведомленность в таинствах церкви. И вот, предположим, родители решили крестить и выбрали крестных. А те, приняв эстафету, серьезно готовятся к новому статусу восприемников. Для тех, кто не совсем понимает (или не хотят понимать?), в чем собирается участвовать – я имею в виду будущих крестных – в наших храмах проводятся собеседования.

Несколько лет назад я участвовала в таком очень полезном, на мой взгляд, мероприятии, но абсолютно бессмысленном с точки зрения 95 % присутствовавших на нем. Символ веры знало несколько человек, с ними и проходило собеседование: по сути, священник просто отвел душу с осведомленными людьми. Со стороны остальных – никакого интереса к происходящему, ни одного вопроса по существу дела. Абсолютное безразличие. И даже досада на лицах: зачем тратим время? И только одна женщина, пришедшая вместо крестной, выразила ревностное неравнодушие: ресторан уже заказан на завтра, и поэтому «крестить надо обязательно завтра», но родственница не успевает к исповеди: «а можно без этого?».

Я уверена, что это типичная ситуация подобных собеседований. И я нисколько не боюсь, что меня обвинят в осуждении. Можно избегать этого – осуждения в невежестве – если заранее известно, что у человека нет возможностей узнать о том, куда он пришел и зачем. Но сегодня на фоне массовой христианизации, когда церковная культура стала тоже в какой-то степени частью «массовой»: сайты, социальные сети, «вопрос священнику», ну а сколько литературы, «читай, не хочу», непростительно цепляться за языческие представления («как моя бабка делала») и продолжать играть с Богом в забабоны-рестораны. Наигрались уже. И, может быть, правы сегодня некоторые московские священники, которые предлагают ультиматум: или полноценная подготовка к таинству, или платите среднемесячную зарплату за «услугу» (30 тысяч рос. рублей) – и знать ничего не знайте.

Но это тема отдельной статьи.

А тема этой – признание.

 Когда мы с мужем выбирали крестного для нашего мальчика, был выбор: этот талантливый дизайнер-художник и может научить крестника писать картины, этот – как герой Шукшина, интересный собеседник… Но у меня как-то сразу возник один критерий: наш крестный должен знать Символ веры наизусть. И, слава Богу, такой человек нашелся и согласился стать нашей «духовной родней». Помимо духовного образования и миссионерской деятельности, наш крестный не чужд светской культуры и мирских радостей. Вменяемый православный христианин. Красивый во всех отношениях человек. И как оказалось, очень ответственно подходящий к своим обязанностям. И делает он это абсолютно ненавязчиво, уважительно и чутко, не нарушая границы нашей семьи, не вмешиваясь в наши дела. Он просто рядом, даже когда не звонит и не приходит, будто несет уже маленький крест нашего Павлуши. Ведь по определению В. Даля крестник для крестного – это «сын по кресту», крестный помогает нести крест, у них будто общий крест. Кроме того, в серьезных книгах специально указывается, что крестный отец или мать выполняют следующие обязанности:

– молятся за ребенка

– являются для него примером доброго человека и христианина

– знают о православии и умеют ответить на вопросы крестника

И, наверное, есть еще одна немаловажная функция – быть волшебником (для крестного) и феей (для крестной). Кто из нас не помнит крестных Золушки или Спящей красавицы? Потому что крестный – это друг и тот, кто приносит с собой много радости и чудес: можно в виде конфет и подарков. Наш крестный – такой. И главное, он умеет радоваться. Как первым зубам крестника, так и первому причастию.

Эта история с нашим крестным о многом лично мне напомнила, и глухим укором совести (или досады на себя?) отозвалась в душе.

Благословен тот крестный, кто крестит детей в семье верующих родителей, дважды благословен он, когда его восприемник из священнической семьи! За него возносятся там молитвы! Но если Вы дерзаете вступить в семью, где крестят, потому что так надо и уже заказан ресторан – горе вам! Горе, если вы крестный, который знает Символ веры наизусть, потому что Вы знали, на что шли. Должны были знать ту меру ответственности, которую принимаете на себя. Конечно, можно успокоить себя: «крещу, а там Господь управит». Но сегодня, спустя годы, я с горечью признаюсь себе, что, поверни время вспять, и я отказалась бы от многих шагов – и от восприемничества, наверное, тоже…

Как наказываются нерадивые крестные там? Как те, кто не выполнил обещание? Слицемерил? Обманул? Не вернул долг? Ведь греческое слово «анадехоменос» (восприемник) имеет также значение «поручитель за должника». Мне возразят: зачем так категорично? Ведь многое зависит от биологических родителей. А если они не желают воспитывать свое чадо в лоне Церкви? Просто им это не надо. А глаза видели, у кого брали ребенка? Нечего было «хапаць». Но если взялся, что делать? Безусловно, конфликтные методы в такой ситуации исключаются – не выкрадывать же ребенка в 7 утра и тащить в храм? «Напоминания» родителям о необходимости сводить ребенка в храм могут встретить не просто равнодушие, но и раздражительную агрессию. Ну, можно поиграть в холодную войну, в молчанку, отстраниться. Но и здесь не будет добра. Пожалуй, единственное, что остается в данной ситуации – молиться и просто поддерживать дружеские отношения с семьей. Вдруг однажды в вашу дверь постучится тот самый уже повзрослевший мальчуган? С просьбой, с вопросом, просто поговорить.

Бывает, что поначалу сочувствующий родитель(ница), в течение времени, часто под влиянием своей второй половины или смены места жительства (лично встречала такое), либо вообще отходил от Церкви, либо начинал восторгаться католиками, например, – и мало-помалу крещеные в православной вере малыши стали водиться на причастие в костел. Караул?.. А если еще между вами – страны? И что делать опять? Молиться и дружить.

Иными словами, трезвение ума – вот каким должен быть главный критерий человека, который соглашается взять на себя эту миссию – быть детоводителем ко Христу. Необходимо объективно рассчитать свои силы и четко представить: с какими сложностями можно столкнуться в семье, куда вы входите как духовный родственник, как отец/мать нового человека. И не забывать при этом, что это семья, и никто не вправе нарушать ее границы, даже если кажется, что своим вмешательством вы принесете благо.

Закончить свои размышления хотелось бы стихотворением «Признание», которое, впрочем, как и все эти размышления, посвящается всем недофеям и недоволшебникам.

И когда меня спросят строго:

– И кого ты сюда привела?

– Я вела их с младенчества к Богу,

в мыслях, в снах,

наяву – не могла.

– Непростительное вероломство

Семь крестов донести до Отца!

– Виновато не сердце, а возраст –

Неофитка не знает конца…

Говорить буду много и нервно

Может, просто смолчу и паду –

На колени…

Пред ними – наверно,

Перед теми, кого доведу.

Татьяна ЦЕЛЕХОВИЧ-СИДОРОВА

Фото Светланы ЛАЗАРЕНКО