Никольский мужской монастырь в Гомеле

Как начинается утро в монастыре? Существует ли формула для того, чтобы день был полноценным и полнокровным? Можно ли и как разделить с Богом радость бытия? Сумеем ли мы понять молитвы, написанные на древнегреческом языке, например "Царю небесный..."?

Почему на иконе "Деисус", или "Деисис " рядом со Спасителем иконописцы располагают св. Иоанна Предтечу? Можно ли сказать, что Иоанн Креститель в свое время был выдающимся святым, повсеместно творящим чудеса и исцеления? Что мы вообще знаем о Предтече и его великой роли в Новом Завете? Почему именно в настоящее время фигура Иоанна Предтечи становится наиболее важной?

Полезно ли взрослым людям читать детскую литературу? Можно ли начинать разговор о духовной жизни человека с рассказа Леонида Пантелеева "Честное слово" ? Может ли за детской игрой скрываться "последняя правда"? Когда начинается верность честному слову? Что лишает нас опоры в жизни и можно ли ее обрести?

Следует ли христианину быть мудрым и различать те опасности, которые "подстерегают" человека? Сталкивается ли современный христианин с технологиями манипуляции? Почему сегодня мы все чаще пользуемся "заемными" мнениями известных, публичных, медийных людей? Существовал ли в древности механизм формирования суждений? Что значит "идти за большинством"? Почему навык, о котором говорит Иоанн Лествичник в труде* "Лествица или Скрижали духовные", не потерял актуальности?

* - "Слово 26. О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей"
58. Как, черпая воду из источников, иногда неприметно зачерпываем и жабу вместе с водою, так часто совершая дела добродетели, мы тайно выполняем сплетенные с ними страсти. Например, со страннолюбием сплетается объедение, с любовию – блуд, с рассуждением – коварство, с мудростию – хитрость, с кротостию – тонкое лукавство, медлительность и леность, прекословие, самочиние и непослушание; с молчанием сплетается кичливость учительства; с радостию – возношение, с надеждою – ослабление, с любовию – опять осуждение ближнего, с безмолвием – уныние и леность, с чистотою – чувство огорчения, с смиренномудрием – дерзость. Ко всем же сим добродетелям прилипает тщеславие, как некий общий коллурий (по греч., мазь глазная, и вообще мазь), или, вернее сказать, отрава.

Правильно ли, когда считается, что погоня за продуктивностью стала критерием успеха? Всегда ли модные и интересные порывы успешности взаимосвязаны с духовной жизнью человека?

Почему автор передачи, архимандрит Савва (Мажуко), обратил наше внимание на произведения митрополита Вениамина (Федченкова)? Как о смирении учит церковь? Видим ли мы сегодня примеры подлинного смирения?

Можно ли и как расслышать свою собственную уникальную "мелодию бытия"? Что мы делаем, когда впервые вступая в церковь знакомимся с ее правилами и канонами, формировавшимися на протяжении столетий? Вступает ли в конфликт наше представление о жизни с уставом церковной жизни?